«Мой зять подлец! Помогите! Пропала моя дочь Ксения! Она вместе с бывшим мужем поехала куда-то к вам в Ленинградскую область к его знакомому. А недавно я узнала, что он вернулся один. Мы в очень плохих отношениях или, можно сказать, в никаких. После долгих препирательств он сказал, что моя дочь вдруг заболела, и он уложил её в психбольницу. Я знаю, что у него там есть знакомый, который ему помог – он юрист или прокурор, а у них маленький ребёнок, квартира, имущество». Далее последовал подробный рассказ со слезами о сложных внутрисемейных отношениях, ужасных подозрениях, корысти и коварстве.
Жалоба носила частный характер. Для принятия обращения в производство недоставало факта нарушения прав человека органами власти. Именно это является основанием для активного вмешательства Уполномоченного в те или иные обстоятельства. Конечно, можно было строить различные гипотезы и искать объяснения внезапного помещения человека в психиатрическую больницу в условиях приезда в другой регион с бывшим мужем к другу-юристу. Прилететь в Санкт-Петербург и через 4 дня от белых ночей «сойти с ума»? Зять именно так и сказал. Учитывая неприязненные отношения с тёщей, он мог такое произнести, но ведь мог сделать это умышленно.
В то же время в памяти возникли многочисленные факты и публикации о диссидентских проблемах в прошлом нашей страны. Тогда в психушках нередко прятали инакомыслящих, выхватывая их из рядов правозащитников и просто борцов за справедливость. А если это тот самый случай, когда зять пошёл по стопам прошлого? Знакомый прокурор, знакомый врач, закрытая клиника, и полная невозможность в рамках обычных проверок любыми контролирующими силами опровергнуть диагноз психиатрического заболевания. Слишком специфическая тема, слишком недоступная область знаний. Любой суд и правоохранительные органы используют заключения специалистов-психиатров как данность, и проверить их невозможно. Например, полковник Буданов прошёл через 3 экспертизы на вменяемость. Учитывая общественный резонанс дела, для работы в комиссии направляли лучших экспертов и настоящих специалистов в области психиатрии. А результаты вразброс: вменяем – невменяем – вменяем.
Словом, дело приняли к производству. Нужна проверка, которая в общих чертах позволит сделать предварительный вывод о наличии или отсутствии сомнений в законности помещения женщины в психиатрическую клинику и определиться, есть ли смысл привлекать прокуратуру.
«Мой зять подлец! Помогите! Пропала моя дочь Ксения! Она вместе с бывшим мужем поехала куда-то к вам в Ленинградскую область к его знакомому. А недавно я узнала, что он вернулся один. Мы в очень плохих отношениях или, можно сказать, в никаких. После долгих препирательств он сказал, что моя дочь вдруг заболела, и он уложил её в психбольницу. Я знаю, что у него там есть знакомый, который ему помог – он юрист или прокурор, а у них маленький ребёнок, квартира, имущество». Далее последовал подробный рассказ со слезами о сложных внутрисемейных отношениях, ужасных подозрениях, корысти и коварстве.