В Гатчину

Для быстрого достижения поставленной цели чаще всего нужно начинать с главного, поэтому мы направились в Гатчину с главным специалистом аппарата Екатериной Александровной Пучковой к тому, с кем в буквальном смысле слова предстояла борьба – к начальнику территориального отдела УФМС И.В. Цыпкайкиной.
Вход в отдел с центральной улицы, две крутые темные лестницы и маленькая площадка у дверей. Лестницы и вообще всё пространство заполнено мрачно молчащими людьми, подпирающими перила и стены. Живая очередь десятками глаз напряжённо следовала за нами. Надо было всячески показывать всем внешним видом и громким разговором, что мы здесь по другому, чем все, поводу.
За дверью просторная комната, а за высокой стойкой принимающий секретарь. И ни одного человека. Все там… на лестнице.
Нет смысла передавать весь разговор с начальником отдела, но вот конец был такой:
– Пусть суд устанавливает его личность, – отрезала Ирина Викторовна.
– Это ваша обязанность, а у суда нет на это полномочий. И в суд Бурдо не может обратиться – у него нет паспорта, вы же его не выдаете.
– Пусть интернат в суде признает его недееспособность.
– Кого? Вы же не устанавливаете личность.
– Я не могу этого сделать без свидетельства о рождении.
– Но вы же знаете, что его нет ни в Ленинградской области, ни в Санкт-Петербурге, что есть два ответа из Казахстана – и там не нашли.
– А от меня чего хотите? Чтобы меня посадили на семь лет за выдачу паспорта без свидетельства о рождении?
– Откуда вы цитируете про 7 лет? Покажите документ, который запрещает вам устанавливать личность и выдавать паспорт без свидетельства о рождении.
– Пожалуйста, у нас есть методические указания.
– Если я прочитаю эти слова в указаниях, то немедленно извинюсь и уеду.
Указания оказались письмом начальника Управления по СПб и ЛО начальникам территориальных подразделений с названием «Об организации работы с некоторыми категориями иностранных граждан и лиц без гражданства». Ирина Викторовна быстро нашла нужную страницу, где в столбике были слова «свидетельство о рождении».
– Вот!
Держу письмо в руках, на странице в столбик через дефис перечислены 18 документов со словами «и иные», значит, список не закрыт. А назван перечень – «Документы, по совокупности которых до́лжно устанавливать личность граждан». Разумно и обоснованно предлагается принимать во внимание все, что можно связать с человеком – здесь и охотничий билет, и билет члена ВЛКСМ, и проездные документы.
Ирина Викторовна терпеливо молчит, пока я читаю, а Екатерина фотографирует страницу за страницей.
– Вы хотите сказать, что это обязательный перечень?
– Конечно.
– И вы его понимаете так, что если человек не охотник и у него нет охотничьего билета, то его нужно направить покупать ружье?
– Ну нет, – сказала она неуверенно.
– Значит, без ружья или без членства в комсомоле можно? Тогда почему без свидетельства о рождении нельзя? Ведь здесь указано по совокупности, значит, по тому, что возможно найти. Следовательно, свидетельство не является обязательным документом.
– ???
– Почему вы ссылаетесь на письмо, которое касается иностранных граждан?
– А вдруг он иностранец?
– А вдруг нет. У вас есть какие-то основания предполагать, что десятки лет в наших лечебных учреждениях находится иностранец?
– Ну, это не единственный документ. Есть еще и федеральный административный регламент, – начала понимать Ирина Викторовна, что с нами непросто.
Регламент моментально появляется в ее руках, и И.В. указала на строчку, в которой написаны слова «свидетельство о рождении».
Хватило одной минуты, чтобы схватить главное в предложенном тексте.
– Вы указали на слова о свидетельстве, а все предложение до конца читали? Здесь же прямо сказано: «При невозможности представления свидетельства о рождении (повторного свидетельства о рождении) в случае регистрации рождения компетентными органами иностранного государства, а также при подтверждении органом ЗАГС на территории Российской Федерации невозможности выдачи свидетельства о рождении (повторного свидетельства о рождении), паспорт может быть выдан на основании других документов, подтверждающих сведения, необходимые для его получения». И в этом случае на всю работу вам отводится 60 дней. Это для вас не правило?
– Вы не понимаете, без свидетельства ну никак нельзя! Или без суда.
Терпение мое закончилось, и мы ушли.
Куда теперь? В суд.

Председатель районного суда К. принял быстро и по-деловому, выслушал и пригласил «профильного» судью. Да, устанавливать судом личность нельзя, нет такой процедуры. Словами набросали несколько возможных схем получения какого-либо судебного решения, но все долгие, многоходовые. Лучшим сказался вариант признания недееспособным по обращению в ПНИ человека, который называет себя Бурдо и который числится в ПНИ как Бурдо. После этого интернат становится его опекуном со всеми последствиями, а в результате все получают хотя и косвенный, но судебный документ. Очень изощренно, хотя и возможно. И примет ли УФМС документы не в отношении Бурдо, а того, кто просто себя так называл? И все же, здесь был профессиональный разговор, и пути реальные и конкретные – спасибо этим людям.

Следующим был давно знакомый прокурор района Евгений Анатольевич Орловский. Рассказали историю, показали документы, высказали возмущение и негодование, и просьбу – вмешаться. Цыпкайкина нарушает закон, а значит, прокуратура может реагировать как правоохранительный орган.
– Нужно разобраться, присылайте документы, – сказал Евгений Анатольевич. – А вы были у начальника УВД Журавлева? В те годы регистрацией и паспортами занимались они. Хотите, позвоню ему?
– Конечно, позвоните.
– Алло, Алексей Владимирович, здравствуйте. Не на выезде? Обед когда заканчивается, в два? Примите, пожалуйста, Уполномоченного по правам человека в Ленобласти Сергея Сергеевича Шабанова, у него несколько вопросов есть. Спасибо.

Ровно в 14 мы вошли в кабинет начальника УВД. Почти холодно из-за кондиционера. Среднего роста, крепкий, в безупречно отглаженной рубашке полковник полиции предложил сесть и чаю. Пяти минут хватило, чтобы ввести его в суть дела.
– Вы говорите это в Луге? Я сам лужский, всё там знаю. И работник там есть золотой, таких единицы осталось. Их, наверное, еще Глеб Жеглов учил. Сейчас ведь с участковыми очень напряженно – и штат сократили, и недобор. С одной стороны, требование о высшем юридическом образовании – кто ж с таким пойдет с алкоголиками и дебоширами в деревнях бороться? А с другой стороны, полиграф – и боятся, и сегодня такая молодежь, что предложенные тесты проходят лишь некоторые. А вот у этого человека все в голове, как в библиотеке.
Разговаривая с нами, Алексей Владимирович нашёл в телефоне нужный номер.
– Алло, это я, привет. Где? Грибы собираешь? В отпуске, что ли? И что, есть? Слушай, ты можешь что-нибудь сказать про семью Бурдо из деревни Борщово?
Представился немолодой грибник, в сапогах и широкополой шапке-афганке, с корзиной, на одном колене, с ножиком и подосиновиком, которого застал звонок начальника. Алексей Владимирович включил громкий режим связи, и ответ мы услышали все. Не копаясь в воспоминаниях, будто просто снял с полочки памяти и прочитал:
– Бурдо? Жили такие в Борщово. Мать София Фёдоровна. Одна дочь Люба С. 19.. года рождения, другая К.Л. 19.. года, ничего особенного, мать и одна дочь работали, вторая болталась. Потом ее лечили, а потом судили. Обеих уже похоронили, а вот К. давно уехала в Я.
– А третий ребенок, сын, у нее был?
– Сына не помню, по крайней мере, у меня не проходил.
Алексей Владимирович, заканчивая разговор, с удовольствием сказал:
– Вот такие еще есть ребята! Хоть в лесу, хоть разбуди – все в голове. Что будет после них, не знаю.
Екатерина раскрыла большую папку со всеми документами, которые нам удалось собрать, и вытащила из кармашка один листок.
– Алексей Владимирович, посмотрите, пожалуйста, эта справка выдана в 1997 году Гатчинским отделом полиции взамен утерянного паспорта. Справка подтверждает, что паспорт был, но утерян. Однако в миграционном отделе настаивают, что паспорта не было никогда. Скажите, могло такое быть? Могла такая справка выдаваться в 1997 году? Что она означает и как к ней относиться? Возможно ли у вас получить подтверждение подлинности печатей и самой справки?
Алексей Владимирович внимательно рассмотрел документ с угловым штампом и печатями, подписями должностных лиц и их наименованиями.
– Странный какой-то документ и вообще подозрительный. Не знаю. У нас же ничего не осталось. И функции, и архив от нас ушли в УФМС. Сейчас там руководит Цыпкайкина Ирина Викторовна, полковник, в прошлом наш сотрудник. Кстати, она и у нас работала с паспортами.
Постойте-постойте, это ведь её подпись. Даже три. Ну да, её. Вот, смотрите – справка трижды продлевалась именно ею.
– Вы уверены?
– Конечно, я же её подпись знаю, а здесь их целых три.
Вот это да. В 1997-м Цыпкайкина подписывает справку – факт выдачи в прошлом паспорта, а с 2003-го скалой стоит, говорит, что не выдавался никогда.

Выйдя из здания полиции, на лавке в первом же сквере мы разложили свои бумаги, блокноты, записи и «побежали» в Интернет. Вот контакты Главного Бюро МСЭ. Не может же быть, чтобы инвалидность первой группы была установлена неизвестному человеку без паспорта.
– Конечно, не может, – ответила руководитель Главного Бюро Анна Григорьевна Рябоконь и включилась в работу. – Повисите.
Висим. Обмениваемся репликами. Говорит, что видит в компьютере. В базе запись о нем есть – действительно, в 1992-м первая группа установлена, но данных о паспорте нет, так как всем документам срок хранения десять лет, а прошло уже двадцать пять.
Всегда без колебаний мы обращались в областное Управление ЗАГС (записи актов гражданского состояния). Энергичная, знающая свое дело, тактичная и выдержанная Мария Львовна Страхова много раз помогала нам в очень сложных и запутанных вопросах. И на этот раз Мария Львовна организовала проверку по всем отделам ЗАГС буквально штурмом. Через полчаса получаем ответ – в Ленинградской области человек с такими данными не рождался и не регистрировался.
Пока я разговаривал с областным архивным комитетом и областным архивом в Выборге, Екатерина обзванивала коррекционные и специальные школы-интернаты. Мы искали следы Бурдо в учебных заведениях, в которых он мог бы учиться в соответствующие годы. Не меньше двух часов ушло на объяснения, уточнения и ожидания.
Тщетно.
Нигде и ничего.