Клара-Лола-М. (или «приключения» «немцев» в России)

Все имена героев этой истории изменены

Было довольно холодно, наверное, около нуля, дул сильный ветер со снегом – типичная для конца ноября погода. Я шёл по Дальневосточному проспекту, куда должен был приехать Президент страны В.В. Путин на открытие памятника Даниилу Гранину. Меня ожидала встреча не с главой государства, а с группой представителей обманутых дольщиков «Щегловской усадьбы», которые считали предстоящее мероприятие возможностью рассказать о своих бедах и достроить дома́.

Раздался телефонный звонок, и некстати, – я спешил, да и на ветру рука без перчатки быстро замерзает. Звонил депутат Законодательного собрания Ленинградской области Владимир Станиславович Петров.

– Сергей Сергеевич, здравствуйте, звоню из Германии и поэтому коротко, не возьметесь ли помочь молодой маме с ребёнком из Тихвинского района. Если я начну пересказывать, то это будет долго и приблизительно, но если вы согласны, то можно я дам ей ваш телефон. Нет, она не родственник, вообще её видел однажды, но так получилось, что просят помощи и она, и её родители, вот про вас и вспомнил.

– Здравствуйте, Владимир Станиславович, вы же знаете, если права человека нарушены государственными органами, тогда мы принимаемся за дело и по телефонному сообщению.

– Конечно, государственными органами, только не нашими, а Германии, мне судить трудно, да и сама она в Тихвине. Может быть, выслушаете её? Её зовут Клара.

– Хорошо, давайте.

Человеческие отношения и разнообразны, и причудливы. Люди встречаются, влюбляются, клянутся в верности, женятся, рожают детей и вдруг… Первая часть отношений, у большинства, идёт по этому сценарию, а вот вторая, после многоточия, развивается по сценариям, схожим с бесконечностью звёздного неба.

Счастливая молодая пара выехала в Германию, где постоянно жили и работали родители М. – мужа Клары. Были нормальное жильё, европейская культура и западный образ жизни, но глава семьи не работал, жили на средства родителей жены. Вскоре родилась дочка, которую родители нарекли красивым немецким именем, связанным с горами, ущельем, туманом, таинственностью и необычной судьбой. Несколько лет всего-то и прошло, как началась жизнь после многоточия. Как нарекли, так и покатилось.

В феврале 2019 года брак был расторгнут в немецком суде. Она гражданка России, он гражданин Германии, девочка, появившаяся на свет в Германии, по рождению гражданка этой страны. Иного решения, чем определить место жительства ребёнка с отцом, немецкий суд вынести не мог.

Но ребёнок девочка, и мать, конечно же, не могла смириться с такой участью. Начался очень тяжёлый период в жизни двоих взрослых и одного ребёнка. Бесконечные выяснения отношений, упрёки, обвинения, звонки, ранние приходы, дежурства у дома и садика, участие друзей и знакомых. Стороны готовы были идти буквально в рукопашную и доходило до этого. Были и угрозы лишения прав на ребёнка.

Дошло до того, что органами опеки девочка была помещена в приёмную семью, а позже передана отцу. Для матери, после полного запрета, было определено время и место для краткосрочных свиданий.

Но, наступил тот момент, который больше всего характеризует особенность русской натуры. Человек, казалось бы, у стенки, в безвыходной ситуации, когда всё и все против, находит не единственное решение и не покинувшие его силы, а вдруг прозревает. Всё, что было сделано – это ошибка, пройденный путь не верен, ничего уже изменить нельзя… кроме себя.

И она делает это! И как! Спустя несколько месяцев 16 июня бывший муж увидел покаяние и смирение бывшей жены, и подписал согласие на выезд дочери в Россию с мамой, для встречи с бабушкой и дедушкой, на 2 недели с 26 июля.

Но женщина не имела намерений выполнять условия соглашения и возвращаться в Германию. Как только она приехала в Тихвин к своим родителям, тут же устроила ребёнка в детский сад и заняла «оборону».

М. бросился в семейный суд в Германии, который в августе определил место жительства дочери с отцом и обязал мать немедленно передать ребёнка ему, а в сентябре передал отцу исключительное право опеки, тем самым лишив мать родительских прав.

Вскоре М. сам приехал в Тихвин, просил встречи с дочерью, но получил отказ и обратился в суд с иском о возвращении незаконно удерживаемого на территории Российской Федерации несовершеннолетнего ребенка, являющегося гражданином ФРГ, предъявив два судебных решения немецкого суда.

Разговоры разговорами, но впервые я увидел маму на предварительном судебном заседании в Дзержинском суде Санкт-Петербурга. Небольшого роста молодая стройная женщина, энергичная, словоохотливая, в суждениях разумная, но искренне верящая, что всё это ерунда и ребёнка у неё никто не отнимет.

Судья удивилась присутствию самого́ Уполномоченного по правам человека, тогда как в зале был представитель аппарата Уполномоченного по правам ребёнка. Судья так и сказала – не вижу необходимости вашего участия. Я ответил, что многое знаю по существу спора и многое уже сделал до этого дня, соответственно готов предоставить информацию и комментарии по некоторым обстоятельствам и событиям. Нет, суду это не важно. Тогда я пустил последний аргумент.

– Сегодня в зале нет представителя опеки Тихвинского района, которая прислала письмо о рассмотрении дела без её участия. Вы сказали, что её участие необходимо и будете принимать меры принуждения, а пока вынуждены назначить новую дату суда. Не нужно принимать меры. Я могу и обеспечить, и гарантировать прибытие представителя опеки в указанные день и время.

Судья услышала, кивнула, и я остался в зале.

Собственно, ненадолго. После вопросов к сторонам и некоторых уточнений, которые заняли минут 30, заседание было отложено. Участники вышли в коридор. Я предложил тут же сесть за стол переговоров, и адвокат истца согласился. У судебной двери за небольшим столиком все и разместились. Повернувшись ко мне почти спиной, адвокат истца сказал:

– Только давайте говорить без уполномоченного. Это наше с вами дело, и не следует посвящать посторонних в семейные дела.

Все активно возразили и ... я начал переговоры. Пожалуй, это была разведка. Важно было почувствовать настрой, насколько далеко готов идти отец, где он сам, какие предпримет следующие шаги. Адвокат был агрессивен и категоричен – отдавайте ребёнка, и точка, никаких компромиссов.

После «переговоров» мы вышли и долго обсуждали дальнейшие действия и шаги – и её, и мои, и вероятные отца ребёнка, а в последующие недели осуществили их. Это были и письма в МИД и Миграционное управление, и заявление о гражданстве девочки и, главное, подготовка документов и позиции для предстоящего суда.

Действительно, исходная позиция выглядела не очень. Ребёнок – гражданин ФРГ, никогда в России не была, на регулярной основе по месту жительства посещала детский садик, зарегистрирована и принята в 1-й класс начальной школы совместного обучения, посещать которую должна до 31 июля 2023 года включительно, есть решения немецкого суда об определении места жительства с отцом и лишении матери родительских прав, а также невыполнение обязательства о возвращении ребёнка отцу к установленному времени. Получается, что мать ребёнка отцу не передала и незаконно удерживает его на территории РФ.

Такие ситуации в жизни людей разных стран встречаются часто и в связи с этим в 1980 году была принята Конвенция о гражданско-правовых аспектах международного похищения детей, которая вступила в силу для России в 2011 году, а для ФРГ в 1990 году. То, что ФРГ признала 1 апреля 2016 года присоединение Российской Федерации к Конвенции, показывает, насколько трудный это документ для понимания и применения. Подписали-то подписали, а вот когда до применения доходит, каждый тянет в свою сторону.

Привожу цитаты из решения нашего суда, нашедшего возможность встать на сторону матери и совершенно блистательно обосновавшего его положениями той же конвенции:

«В соответствии с Конвенцией Российская Федерация приняла на себя обязательство обеспечить незамедлительное возвращение детей, незаконно перемещённых либо удерживаемых в любом из Договаривающихся государств.
Ст.13 Конвенции предусматривает, что судебный орган запрашиваемого государства не обязан предписывать возвращение ребёнка, если выступающие против, докажут, что имеется очень серьёзный риск того, что возвращение ребёнка создаст угрозу причинения ему физического или психологического вреда.
В связи с тем, что мать лишена родительских прав и фактически является похитителем ребёнка, имеется возможность её уголовного преследования.
Суд приходит к выводу, что в случае удовлетворения требования мать не сможет последовать за своим ребёнком и осуществлять опеку над ним ввиду угрозы уголовного преследования. Она лишена родительских прав и не имеет права на территории Германии находиться рядом со своим ребёнком.
Между тем установлено, что дочь имеет надёжную эмоциональную привязанность к матери, отрыв от неё повлечёт серьёзную психологическую травму. Переезд в Германию без матери станет для неё тяжёлым потрясением».

И в завершение – окончательный вывод, основанный на ещё одном международном документе:

«Декларацией прав ребёнка 1959 года провозглашён Принцип 6, согласно которому малолетний ребёнок не должен, кроме тех случаев, когда имеются исключительные обстоятельства, быть разлучаем со своей матерью».

Думаю, суд учёл, но я дополнил бы судебное решение тем, что девочка говорит и думает только на русском языке, несмотря на 6-летний «стаж» непрерывной жизни в Германии в качестве её гражданина. Этому было посвящено целое исследование в виде судебной экспертизы по нашему настоянию.

Получается следующее. Да, мать нарушила законодательство Германии, как и решение немецкого суда. За незаконное удержание (похищение) ребёнка должна быть привлечена к уголовной ответственности. И вот именно это обстоятельство не позволяет вернуть маленького гражданина Германии на родину, поскольку под такой угрозой мать в Германию не поедет, а переезд к отцу одного ребёнка нарушит его право с матерью не расставаться.

Суд вынес столь великолепное решение 6 февраля.

На следующий день позвонила Клара, и я услышал срывающийся голос:

– На нас напали. Их было трое. Среди них, конечно, М. Мы шли по улице в Тихвине из гипермаркета, когда рядом затормозила машина, они выскочили и затолкали Лолу в машину. Я бросилась за ней и тоже влезла в машину. Стала колотить их своим рюкзаком, чем попало, кричать, вцепилась в дочь и вытолкала её на улицу. Когда выскочила сама, М. подбежал и упёр мне в живот пистолет, я отчётливо его видела, и злобно заорал, что убьёт меня. Вокруг было много народу и поэтому они быстро сели в машину и уехали. Я не знаю, что теперь делать, я боюсь, нам надо прятаться. У них в машине остался мой рюкзак, а в нём все наши документы! Понимаете! Все! Мы побежали в полицию, и туда часа через два кто-то принёс рюкзак, но из него исчезли свидетельство о разводе и документы на Лолу – свидетельство о рождении, загранпаспорт, медицинские документы, а ведь там всё про сердечный стимулятор, который ей установлен…

Откровенно говоря, звучало всё неправдоподобно. Вчера суд первой инстанции, а сегодня трое пытаются похитить ребёнка, пистолет, изъятие всех документов на ребёнка, при этом «возврат» остальных…

И началась наша рутинная и трудная работа с полицией. Несмотря на то, что камеры видеонаблюдения зафиксировали произошедшее, видеозаписи были изъяты, а свидетели имелись в избытке, возбуждение уголовного дела затянулось. Сначала была назначена проверка, которая велась неторопливо. Понимая, что добраться до документов можно только «перекрыв» границу, то есть объявить М. в розыск, нужно было во что бы то ни стало дело возбудить. Но не получалось. Наши телефонные звонки и письма полиция принимала, но проверка по закону занимает до 10 дней, а всегда бывает 10 и больше. Быстро в интересах просто граждан полиция не работает.

Мой разговор с районным прокурором мало что изменил. В принципе он слышал о происшествии, но подробности не знает и, следовательно, нужно конкретно посмотреть, обсудить. Конечно, он обратит внимание начальника ОМВД, не нужно волноваться, все работают.

Пока все работали, можно было 100 раз улететь из страны, но как оказалось позже, не улетел, и причиной тому явилась национальная особенность, которую выражает поговорка – на охоту идти, собак кормить. Именно в дни, когда нужно было срочно выехать из России, у М. закончился срок действия паспорта.

Таким образом, сложилось, что М. в России, скрывается, не зная, что его никто не ищет, деятельный, охвачен желанием добиться своего, будет восстанавливать документы и обязательно где-то появится.

Ждать пришлось недолго.

Через две недели он с двумя друзьями приехал в Тихвин, брат Клары увидел его приближающимся неподалёку от своего дома. Зная о происходящем, он испугался и убежал домой, откуда позвонил сестре. Клара немедленно сообщила в полицию, и довольно скоро выехала машина с оперативниками. Все трое были задержаны и доставлены в отделение. А вот дальше опять чудеса. Клара связалась со следователем, ведущим дело, но была суббота… Следователь умиротворённо заверила, что всё под контролем, все знают своё дело и можно не волноваться. А волноваться можно было и от радости. Теперь не нужен розыск, его не только нашли, но уже и задержали, допрашивают, спросят про документы, поместят под стражу, ведь дело уже возбуждено и названа статья уголовного кодекса. Но была суббота... В полиции были дежурные силы и средства, которые составили протокол об административном правонарушении за управление машиной без документов и… отпустили. Клара не знала, плакать ей или кричать о безответственности, ведь второй раз он не попадётся так глупо. Но в полиции её успокоили, мол, не волнуйтесь, он расписался в обязательстве явиться в понедельник. М-да… вот только не разъяснили, понедельник какого года.

М. стал звонить бывшей жене по телефону и откровенно угрожать. Она отправляла мне смс с пересказами и цитатами разговоров, рассказывала свои страхи и перечисляла, какие меры осторожности и безопасности предпринимает её семья. Несколько человек и ребёнок находились в состоянии повышенного напряжения и почти в осаде.

Тем временем, в ответ на заявление, которое мы направили сразу после суда, пришло сообщение из управления миграции в Санкт-Петербурге о готовности «Вида на жительство» для маленькой Лолы. О, современная действительность! Наши мультфильмы и анекдоты берутся не с потолка, а из жизни. Ещё в 1978 году почтальон Печкин произнёс фразу «Я вам посылку принёс, только я вам её не отдам, потому что у вас доку́ментов нет». Кстати, мы в эти дни бьёмся с подобной ситуацией. У троих детей мать украинка, ещё в детстве привезённая в Ленинградскую область своей матерью. Документы никакие не оформляли. Брак, вследствие этого, не регистрировался, но отец у детей есть – гражданин России, живёт с семьёй, которую содержит. Все пришли в ЗАГС для установления отцовства. Он говорит – дети мои, жена подтверждает – его, дети с любовью смотрят на родителей, а работник ЗАГС настроен категорически – у матери нет паспорта, поэтому «подарить» отца детям не можем. Чтобы у матери появился паспорт, ей нужно идти «сдаваться» в миграционную службу, а она, в связи с многолетним нарушением, вынесет решение о выдворении из страны на 10 лет. Потом будет борьба за восстановление украинского паспорта, возвращение и вся процедура приобретения гражданства российского, и вот только потом… приходите устанавливать отцовство.

В общем, сообщение от Управления по вопросам миграции, читай, такое – для вас вид на жительство установлен, но мы его вам не дадим, потому, что у вас нет паспорта.

Мы отправили официальное обращение руководителю Управления внутренней миграции МВД России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области полковнику полиции А.А. Колесникову с просьбой найти решение в интересах мамы и ребёнка. Ответ содержал привычные в наше время перечисления законодательных норм, которые складывались в непреодолимость и невозможность.

Следующим ушло обращение к заместителю начальника ГУ МВД России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области по Ленинградской области полковнику полиции В.В. Борисенко. Дождавшись доставки письма, я позвонил ему по телефону и устно изложил суть, высказал свои соображения, объяснил, что документ ребёнку нужен сейчас для детского сада (а уже в сентябре и школы), страховки, медицинских услуг и прочего. Конечно, я не надеялся на результат, зная работу системы, – на уровне даже второго города страны решение не принять. Но нужно было пройти первые инстанции, чтобы ссылаться на их отказ. Ответ был примерно такой – мы бы рады, но нужно согласие Москвы, они нас проверяют, а не мы их. Спрашиваю – но вы попробуете согласовать этот вопрос самостоятельно? Да, да, конечно, услышал я, и это были последние слова до сего дня.

Зато теперь мы получили моральное право писать в Москву и просить принять решение в ситуации, которая не предусмотрена инструкциями.

Многолетний опыт работы в органах муниципального и государственного управления сформировал у меня понимание того, что многие руководители не вырабатывают самостоятельно решения, а не соглашаются или соглашаются, лишь немного корректируя то, что предлагают подчинённые или специалисты. Следовательно, просто просить как-нибудь решить – значит, обречь дело на неминуемый провал. Нужно решение предлагать.

А решение мы предложили такое…

Но прежде я позвонил Кларе и сказал, что нужно ехать в суд Санкт-Петербурга, который вынес решение. В материалах дела есть копия свидетельства о рождении Лолы, а копия документа прилагается к материалам дела только в том случае, если суду предъявляется для обозрения подлинник. Следовательно, если в деле есть копия, то судья видела подлинник лично и может это подтвердить. Конечно, странно просить судью быть «свидетелем» и что-либо подтверждать, но копия свидетельства, сделанная с имеющейся в суде копии того же свидетельства и заверенная лично судьёй, может быть единственным документом, удостоверяющим личность ребёнка. Причём такую сложную в юридическом смысле бумагу заверит федеральный судья и проставит государственную гербовую печать.

Клара сначала отнекивалась, мол, уже просила в суде документы, но ей сказали, что можно забирать только те, которые предоставила сторона спора, но всё же поехала. Мне казалось, что женщина (судья) должна понять молодую мать и пойти навстречу, тем более, что ничего незаконного в этом действии нет, разве что оно необычно.

Опять надо отдать должное коммуникативным навыкам Клары – она сумела построить беседу и вскоре привезла заверенную судом копию свидетельства о рождении дочери.

И вот именно на этом документе мы и предложили проставить запись, печать и иные нужные отметки о гражданстве, поскольку другого нет и не будет. Наше письмо на имя начальника Главного управления по вопросам миграции МВД России генерал-лейтенанта полиции В.Л. Казаковой с предложением принять судебную копию за надлежащий документ ушло 19 марта со словами «разрешить эту ситуацию не готово руководство УВМ ГУ МВД России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области. Лично разговаривал с начальником управления и получил отказ по всем вопросам…», и ещё – «самостоятельно (К) не сможет восстановить документы на свою дочь. Без воли и убеждённости в необходимости найти выход и принять решение интересы ребёнка, его развитие и повседневная жизнь не будут полноценно обеспечиваться той заботой и вниманием, которые наше государство проводит всё новейшее время в отношении детей».

Не помню случая, чтобы ответы или действия какого-либо московского ведомства происходили так скоро. Уже через месяц из Министерства внутренних дел Российской Федерации пришёл официальный ответ, в котором были очень дорогие для нас слова:

«Ваше обращение в интересах несовершеннолетней гражданки ФРГ (фамилия) Лолы рассмотрено.
В ГУ МВД России по Санкт-Петербургу и Ленинградской области направлено письмо с рекомендациями об организации работы по решению затронутого в обращении вопроса путём проставления соответствующей отметки в имеющуюся копию свидетельства о рождении с апостилем, заверенную Дзержинским районным судом Санкт-Петербурга».

Вскоре Кларе вручили документ о столь желаемом гражданстве дочери. Нужная отметка, печать, штамп, подпись руководителя разместились на той самой заверенной судом копии с копии свидетельства о рождении Лолы. Так миру явилась ранее неведомая форма документа, удостоверяющего личность гражданина страны. Отныне маленького человека будут защищать не только мама и уполномоченный по правам человека, но огромная, могущественная Россия всеми своими всегосударственными силами и средствами.

Р.S.

Ещё через месяц я получил такое сообщение от Клары:

«Сергей Сергеевич, здравствуйте! Моя история завершается, спасибо Вам за всё, что Вы для нас сделали, но тут такое дело! Неделю назад у сестры моей подруги в Испании отобрали двоих детей с российским гражданством в детский дом. Подруга просит помочь, деткам 6 и 9 лет. Я понимаю, что Вы уполномоченный по правам человека в Ленинградской области, но может быть можно что-то предпринять… Высылаю копии и фотографии документов».