Жительницу Новосибирска удалось найти в психиатрической клинике
925
К Уполномоченному по телефону обратилась мать гражданки Х.:
«Помогите, пропала моя дочь. Я звоню из Новосибирска. Дочь вместе с бывшим мужем поехали куда-то к вам в Ленинградскую область к его знакомому. А недавно я узнала, что он вернулся один. У них маленький ребёнок. Мы в очень плохих отношениях или можно сказать в никаких. После долгих препирательств он сказал, что моя дочь вдруг заболела и он уложил её в психбольницу. У него есть знакомый, который ему в этом помог – он юрист или прокурор»,- молила о помощи взволнованная женщина.
Обращение было принято в производство, несмотря на частный характер жалобы и отсутствие факта нарушения прав человека органами власти. Конечно, можно было строить различные объяснения гипотезы внезапного помещения человека в психиатрическую больницу в условиях приезда в область с бывшим мужем к другу-юристу. Прилететь в Санкт-Петербург и через 4 дня от белых ночей «сойти с ума»? Зять именно так и сказал. Учитывая неприязненные отношения с тёщей он мог такое произнести, но ведь мог сделать это умышленно.Но прежде всего нужно было разыскать пропавшую. Зона поиска большая. Это и Санкт-Петербург и Ленинградская область. Да и ориентировка на специализированную больницу вызывала сомнение.Работники аппарата проделали большую работу и нашли её уже на следующий день. И действительно в одном из психиатрических стационаров. Предстояло немедленно выехать на место и увидеться с молодой женщиной, выслушать. Но сделать это деликатно, дабы не задеть ничего личного и не уронить тень на врачей. Мало ли что могла себе представить и нам наговорить расстроенная мать.
Сергей Шабанов выехал в клинику лично. Сначала напряжённый разговор с главврачом. Потом комментарии лечащего врача и заведующего отделением. Следом рассмотрение документов, среди которых, прежде всего, объясняющих основание госпитализации и процедуру поступления пациента. И вот тут выяснилось, что женщина действительно поступила в больницу с обострением хронической болезни, что это уже пятый случай госпитализации с тем же диагнозом, что ей ранее уже установлена инвалидность по болезни. Мать эти факты от Уполномоченного скрыла, впоследствии сославшись на то, что не знала об этом.Уполномоченный встретился и с «потерявшейся» дочерью. Обрадовалась, что от мамы. Маме с пациенткой разговаривать по телефону не разрешали. Учитывая особенности специальной больницы разговор был не простым – схематично так:
- да, внезапно заболела, большая разница во времени, белые ночи, не могла спать и это вывело из равновесия…
- вызывали скорую помощь, приехала быстро, отвезли в районную поликлинику, а потом предложили стационар, согласилась
- муж был рядом, заботился, оставил деньги и уехал домой – у него закончился отпуск
- лечат хорошо, питание устраивает, пока слаба и к выписке не готова.
Всё.Утром состоялся обстоятельный разговор с мамой. И о здоровье, и о перспективах и способах возвращения дочери, и о необходимости учиться строить человеческие отношения, считаться с мнением, чувствами других людей.
Мама слушала, спрашивала, благодарила, советовалась, соглашалась, извинялась, просила разрешения звонить ещё, «если что» - конечно можно.
Вряд ли стоит корить мать за то, что она подняла на ноги различные структуры и Уполномоченного по фактически семейному делу. Ведь мы не можем не бросаться на помощь, в защиту по каждому такому случаю, так как можно пропустить действительно страдающего. Для оценки ситуации со всех сторон, разговор состоялся и с мужем пропавшей: «Да я и сам понимаю, что иногда не прав. Согласен. Постараюсь».Все нашлись и связались хоть и через Уполномоченного, но услышали друг друга. Сердце матери немного, но успокоилось. Это ли не результат?